Ai no Kusabi. Форум.

Она была нечаянная и случайная, все равно как попасть под открытый огонь на улице. Поздно мечтать о том, чтобы находиться в другом месте: надо падать на землю. Она была яркая и неотвратимая, как поток крови из разрезанной руки. Поздно отводить в сторону лезвие: надо звать на помощь. И она была стремительная и глупая, как всякая настоящая любовь.
«Перестань сидеть букой, пошли танцевать». – «Я не умею». – «Глупости, все умеют танцевать!» – Он не знал, что умеет, но оказалось, она права: он умел. Бережно удерживать ее в объятиях, покрывать поцелуями темные пышные волосы, вести гибкую фигурку в красных петлях танго. Она всегда была в красном. В красном, как рассвет.
...сейчас. Почему он красный? Алый легкий свет в комнате, как пропавшие паруса, касается его щеки, белого шелка простынь. Багрового цвета.
– Ты мой, Рики.
Смешная, доверчивая и нежная. Она столько говорила – столько невозможного, столько несусветицы, – а он бы слушал и слушал, целую вечность. Не все ли равно, что она говорит, если она говорит? «А потом я тебе нарожаю сыновей». – «Откуда ты знаешь?» – «О! у меня очень хорошая кровь!»
Почему дело всегда в крови? Как будто из-за того, что она вмещает будущую жизнь, кровь имеет право распоряжаться настоящей. Это неправильно, ведь живут они сейчас. Живут сейчас, любят сейчас, танцуют сейчас. Такая маленькая и яркая, так надо защищать, и так много тепла, словно этот маленький огонек способен зажечь звезды. Любовь, живая, цвета огня, дает тебе смех и кровь.
...бьется в висках, стараясь вырваться на волю. Словно мало ей сегодня, словно, почуяв свободу, она хочет вырваться вся, сейчас же, не ожидая ничьего разрешения. Разорванное чужим тело, выжимаемая чужим жизнь, боль сжигает все закоулки сердца. Что мне боль из твоих рук, блонди.
–- Ты принадлежишь мне, Рики.
В красном – всегда, последний раз тоже. Кровь струится по их общему телу, переливаясь из переплетенных пальцев друг в друга. Бьется одно сердце, и слова не имеют значения, последние па испорчены дрожащими губами. Дрожат губы, дрожат руки, режущие, уродующие чудесные темные волосы. «Мне больше нечего тебе подарить, Рики. У меня ничего нет».
У меня – тоже, только я. Темный живой шелк выброшен пренебрежительно, как ненужный предмет, чистая хорошая кровь занята своим предназначением. Та, что называется грязной, каждый день проливается в жертву богам. Знаешь, в чем разница, блонди? Она настоящая, а ты нет.
– Ты мой.
Ледяное и страшное божество, что берет свою жертву, красит мир в кроваво-красный и утверждает, что это цвет любви. Оно неправо, цвет любви – алый.
– Нет.
Ясон замирает, внезапно остановленный таким привычным словом. Сколько раз его пет так говорил? Когда он говорил? Это первое слово, которое произнес Рики с того дня.
– Нет. Я не твой. Я не люблю тебя.