Внимание авторам фиков! Произволом администрации сервиса допустимый объем сообщений уменьшен до 30 тыс. знаков. Сообщения длиной больше этой цифры - орбезаны! Большая просьба всем проверить целостность своих фиков, при необходимости отписавшись в Техническом разделе!
Пользователи браузеров FireFox! Если при заходе на сайт у Вас выскакивает предупреждающая заглушка, то либо воспользуйтесь другими браузерам, либо в настройках ФФ в закладке Защита уберите галку с пункта "Блокировать сайты, подозреваемые в атаках".
Внимание! 1. Все посетители форума обязаны ознакомится с Правилами форума. 2. На форуме включен красный уровень защиты. Гости и новички пишут и регистрируются только через премодерацию.
Ясон лежал на боку в центре кровати, опираясь щекой о матрас. Подушка должна была валяться где-то неподалеку, но она затерялась в ворохе белья, и он не хотел ее искать. Простыня скомкалась перед его лицом так, что его поле зрения ограничивалось лишь тем, что он мог видеть одним глазом. Он потерял ощущение глубины. Он знал, что между ним и дальней стеной было семь ярдов пустого пространства, но лишь потому, что ему часто приходилось преодолевать их в течение пяти лет, с тех пор, как он купил эти апартаменты у соперника, такого же блонди, как и он сам, не уделявшего своим делам должного внимания. Парапет, отделяющий его балкон от огромных промежутков между башнями Эос, казалось, находился так же близко от него, как и ночной столик. Прямо перед ним образ Рики, лишенный одного измерения, казался портретом.
Но портрет не мог трогать блонди.
Блонди вообще никто не трогал. Разве что другой блонди. Но даже эти контакты были редки, эти жесты использовались, только когда не хватало простой подписи или образца сетчатки. Не было никакого запрещающего закона, это просто было не принято.
Ясон привык делать многое из того, что было не принято делать.
Рики сидел на кровати рядом с Ясоном, опираясь на поджатую под себя ногу, в то время как другая свисала с кровати. Пальцы ноги продавливали матрас. Его плечи были опущены, что должно было придавать ему вид побежденного, но он выглядел просто скучающим. Кольцо пета, для которого Ясон собственноручно изготовил иглу, проходило сквозь головку его члена. За исключением этого кольца, он был полностью голым.
Все это было в порядке вещей. Необычным с точки зрения того, кто, подобно Ясону, внимательно следил за Рики, являлось то, что Рики по собственной воле решился к нему прикоснуться. Когда Рики протянул руку и дотронулся до выступавшей линии подвздошной кости, Ясон посмотрел ему в лицо, но не заметил тех быстрых взглядов из-под ресниц, которые обычно свидетельствовали о том, что Рики делает что-то, что, как он знал, было ему запрещено. Хоть и чужак в Эосе, незнакомый с правилами поведения, Рики все же быстро постигал, что именно от него ожидалось.
Но, поскольку он оставался Рики, то, неважно, где он спал, он игнорировал правила, когда это только было возможно.
После этого взгляда Ясон решил, что Рики его просто изучает. Это не было неприятно, так что он продолжал молчать, сочтя это поблажкой, вроде погружения в прямой ментальный контакт с Юпитер: что-то, чем можно было какое-то время наслаждаться, сохраняя осторожность, чтобы не привыкнуть. Суженое поле зрения было тоже необычно, напоминая ему о том, что это не его привычный мир. Он продолжал рассматривать Рики.
Хорошо обученный фурнитур мог явиться на вызов и дотронуться до блонди, например, чтобы помочь с предметом туалета или застежкой украшения. Он бы выполнил эту работу точным, сдержанным движением, всегда безличным, поскольку фурнитур прекрасно осознавал, что личностью его не считают. Его выражение лица было бы строго нейтральным, так как блонди никогда не снизошел бы до того, чтобы интересоваться его мнением.
Рики так не мог. На его лице было явное любопытство, когда долгими, ровными движениями его ладонь погладила кожу, изучая ее текстуру и изгибы. Был элемент расчета в том, как он кончиками пальцев проверял ее упругость, и осторожность, когда он прослеживал пальцами жилы, идущие по открытой стороне шеи. Он жестко, безразличным кошачьим жестом, надавил на плечо и грудь Ясона, чтобы почувствовать очертания костей.
Когда-нибудь Ясон это использует. Чем лучше освоится Рики с его телом, тем сильнее его ударит, когда это обернут против него. А Ясон именно так и поступит. Предательство будет не таким большим, чтобы поставить под угрозу привязанность, которую он культивирует. Но достаточным, чтобы ужалить. Достаточным, чтобы Рики запомнил. Возможно, если Рики действительно нравится его трогать, было бы интересно как-нибудь ночью связать его, чтобы посмотреть, как он отреагирует, когда тело Ясона будет у него на виду, но все пределов досягаемости.
Рука Рики достигла пупочной впадины. Он надолго задержался там, потирая шрам. Это было единственное место на теле, указывавшее, что Ясон когда-то был ранен или нуждался в лечении.
– Что такое? – спросил Ясон в ответ на нахмуренный взгляд Рики. И с удовольствием увидел, как Рики вздрогнул, вспомнив, что тоже находится под наблюдением.
Он нахмурился сильнее:
– Откуда у тебя это, если ты не родился?
– Конечно, я родился, – сказал Ясон. – Я же здесь.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Некоторые блонди полагали, что знания следует охранять и не делиться ими сверх необходимости. Ясон к ним не относился. Он считал, что образованные петы и фурнитуры остаются полезными ему на гораздо дольший срок, чем сохраняется их безупречный внешний вид.
– Я не рожден женщиной, если ты это имеешь в виду. Матка, в которой я рос, была создана Юпитер.
Ноготь Рики прошелся вокруг пупка.
– Тогда откуда у тебя это?
– Эмбрион нуждается в питании.
Рики фыркнул:
– Не говори мне, что вы не нашли способа получше. Я думал, у вас для всего есть способ получше.
– Это не нуждалось в улучшении, – мягко сказал Ясон, – в отличие от многих других вещей.
Рики, казалось, раздумывал над этим какое-то время. Затем он убрал руку с живота Ясона и отклонился назад долгим томным движением, которое слегка приподняло его бедра над кроватью. Он вздохнул, напрягая и подчеркивая мышцы в красивой демонстрации своего второсортного тела.
Шлюха. Рука Ясона скользнула в промежуток между изгибом спины Рики и простыней.
– Сила, выдержка, ум, – перечислил он. – Вот это можно было существенно улучшить.
– Тогда чем же я так хорош? – спросил Рики. Он начал зевать, широко, без малейшего следа вежливости и уважения, пока Ясону не потребовалось сжать челюсти, чтобы удержать ответный зевок. Затем он упал на кровать. Пот с его спины смочил ладонь Ясона.
– Ты вовсе не хорош. Но я тебя держу и не поэтому.
Он поднялся и перекинул колено, опершись им с другой стороны от бедер Рики, чтобы, оседлав его, он мог видеть его лицо. Сила была одним из тех усовершенствований, которые подарила ему Юпитер, и рукой, зажатой спиной Рики, он поднял его бедра и прижал к своим. Рики изогнулся на постели, сначала перенеся свой вес на лопатки, а затем, когда его член коснулся члена Ясона, стал тереться о его бедра, твердея.
На ладони Ясона теперь оказалось еще больше пота. Было легко скользнуть рукой вниз по позвоночнику и толкнуться пальцем ниже. Рики с шумом втянул в себя в воздух. Он свирепо посмотрел на Ясона, но продолжил двигать бедрами.
Нет. Ну конечно. Это было бы слишком просто. Запястье Ясона было вывернуто под неудобным углом, но он даже и не подумал подвинуться самому. Он согнул ногу Рики и перекинул ее через свою руку, как если бы имел дело с куклой на шарнирах.
– Отпусти. Она так не сгибается, – Рики попробовал высвободиться, резко дернув ногой, но смог только упереться пяткой в ладонь Ясона. Он вздрогнул и закрыл глаза. Теперь рука Ясона свободно двигалась между его ногами, и палец входил глубже. Другую руку Ясон положил ему на бедро и надавил, преодолевая сопротивление, пока Рики не оказался прижатым к кровати, не в состоянии двинуться.
Чтобы протиснуться внутрь, Ясон должен был сначала отстраниться. Вместо этого он начал вращать рукой. Иногда на середине пути он резко сгибал палец, и Рики дергался, пытаясь вырваться.
Это у него получалось не особенно хорошо.
Веки Рики дрожали, но все еще были опущены. Пока. Ясон знал, что почти добился своего. Требовалось еще лишь чуть-чуть подождать. У Рики был своеобразный кодекс чести, который Ясон постепенно узнал за последние месяцы, и он включал в себя упрямство, не позволяющее ему сдаться с закрытыми глазами.
Рики вздохнул и открыл глаза. Выражение его лица было сдержанным, сдержанным для него. На лице блонди это был бы возмутительный эмоциональный хаос.
– Позволь мне, – сказал Рики.
– Позволить тебе что?
Рики сглотнул, и его адамово яблоко дернулось. Ясон наклонился и прикусил его. Рики снова сглотнул, и Ясон проследил это движение губами.
– Позволь мне перевернуться.
Ясон, подняв голову, посмотрел ему в лицо. Глаза Рики, такого же черного цвета, как и волосы, смотрели на него с бешенством.
– Если ты этого хочешь, – разрешил Ясон.
Он убрал руки и сдвинулся на край кровати, потянувшись к ящику ночного столика. Ящик открылся в ответ на прикосновение. Рики зажал зубами нижнюю губу и пососал ее. Она уже треснула. Если бы он упорствовал, пошла бы кровь. Он перевернулся на живот и сказал простыне:
– Я это ненавижу.
Ясон развел бедра Рики в стороны, частично потому, что так было больше места его коленям, но, главным образом, из-за того, что, как он знал, Рики не любит, когда ему широко раздвигают ноги. Он вернул скользкий палец в отверстие.
– Думаю, если бы ты это ненавидел, тебе бы было легче.
– Я ненавижу тебя.
Рики не видел его, потому что щекой прижимался к постели. Ясон мог бы улыбнуться, если бы захотел, но не стал.
– Почему ты думаешь, что ненавидишь меня?
– Потому что я не хочу этого!
– Ты просил меня об этом.
– Это ничего не значит, – сказал Рики. Его голос внезапно прозвучал капризно, как у маленького ребенка. Вот только он совсем не походил на ребенка. Свободной рукой Ясон прошелся по спине Рики, от затылка до копчика, собирая пот, смешивая его со смазкой, которой уже были покрыты его руки, и затем смог проникнуть внутрь еще одним пальцем.
– Ну конечно, это ничего не значит, – Ясон резко дернулся вовнутрь и вверх. Бедра Рики содрогнулись и последовали за его рукой. Ясон добился стона.
– Ты лжец. И вор, – Рики молчал. Ясон добавил: – И шлюха.
Рики вскинул голову, как делал всегда, когда Ясон называл его этим словом. Словно оно укусило бы, если он его не стряхнет. Ясон, зная это, отодвинулся заранее, так что кончики волос Рики лишь слегка мазнули по краю его рта.
– Откуда тебе-то знать? – спросил Рики. – Блонди не трахаются. Даже со шлюхами.
– Ты крайне невнимателен, если все еще так считаешь. Несколько недель назад я доказал, что ты ошибаешься.
Ясон вышел из него настолько, чтобы добавить третий палец к первым двум, а затем вставил их так далеко, как только смог. Рики зашипел, и его член обмяк. Ясон ждал, не трогая его в этом месте, но зато прошелся по всему остальному телу: соскам, горлу, по линиям губ, склоняясь, чтобы потерзать ртом шею и мочку уха, и двигая рукой в Рики так, как, насколько он знал, тому нравилось. Через долгий отрезок времени, когда Рики вновь был сильно возбужден и стонал, он остановился, сел на пятки и держал Рики открытым, но больше ничего не делал.
Первый раз с тех пор, как он перевернулся на живот, Рики посмотрел через плечо и встретился взглядом с Ясоном:
– Чего ты ждешь?
– Ничего.
– Тогда поспеши, – Рики прижался лбом к матрасу. – Заканчивай с этим.
В невыразительной манере мидасских трущоб Ясон произнес:
– Блонди не трахаются.
Он зарылся свободной рукой в волосы Рики, чувствуя очертания черепа; и как легко было бы надавить на лицо Рики, лишив его воздуха. Затем он сказал своим собственным голосом:
– Это блонди, который тебя не трахает.
У Ясона было все то терпение, которого не хватало Рики. Он не двигался, ожидая, что Рики пересилит себя настолько, чтобы попросить об этом. Он дал ему время, считая удары сердца и позволяя себе один вздох на каждые два вздоха Рики. Пока Рики не сказал: «Ясон», – и Ясон задрожал, поскольку слушать, как его пет называет его по имени так, словно он кощунствует, было прегрешением, с которым не могло сравниться ни одно из известных ему прикосновений кожи к коже.
– Ты должен сказать мне, чего ты хочешь.
Рики заскрежетал зубами:
– Отпусти меня. Оставь меня в покое.
– Еще раз. И в этот раз не лги мне.
Рики прошептал:
– Черт бы тебя побрал. Трахни меня.
Поскольку ничто из этого не было ложью, Ясон выполнил просьбу.
Он придержал Рики за бедро одной рукой, а другой скользнул по своему члену, всего один раз, чтобы напомнить себе, что может быть еще теснее и еще жарче. Потом он прижался к Рики, потом он был в Рики, и затем он вспомнил то, что всегда забывал впоследствии, этот шокирующий момент, когда он входил в другого. Частично это было просто ощущение. Частично это было осознание того, что это он, со своими бледными волосами и безупречной безжалостной репутацией, занимается тем единственным, в чем было ему отказано, что ему нельзя было иметь, но что он все-таки нашел и взял себе. А еще то, что это был Рики, у которого он был внутри, и только он был тем, с кем можно позволить себе такое, потому что любой покорный пет был бы шокирован, был бы в ужасе и никогда не подавался бы так назад и не глотал бы жадно воздух, как будто он не мог контролировать и дыхание, и желание одновременно.
Он завел руки под плечи Рики и потянул его наверх, и Рики оттолкнулся от матраса и прижался к нему, скользя коленями в стороны и опуская бедра так резко, что его вздохи перешли в крики. Ясон прижимал его к груди и восторженно слушал, как Рики кричал, как будто ему было все равно, кто его слышит, как будто он хотел, чтобы Ясон трахал его, пока он не сорвет голос от крика.
Долгое время Ясон именно это и делал. Но когда Рики поднес правую руку ко рту и смочил ладонь слюной, Ясон понял, чего он хочет. Он поймал Рики за запястье до того, как он смог дотронуться до себя. Рики попробовал опустить другую руку в область между ног, но Ясон поймал и ее тоже и затем крепко прижал обе руки к его груди.
Рики взглянул на него сквозь ресницы. Он опустил голову на плечо Ясону и сказал:
– Я хочу этого.
– Нет.
Рики извернулся в его руках. Ясону пришлось шевельнуть бедрами, чтобы остаться в нем.
– Пошел ты. Я хочу этого.
– Мне все равно.
– Какого черта нет? Тебе же нравится на меня смотреть. Ты от этого кончаешь.
Ясон подумал, понимает ли Рики, как бессмысленно было предполагать, что если ему доставляет удовольствие наблюдение, то, значит, сам процесс ему не нравится.
Рики все еще бессвязно говорил:
– Я попросил. Это то, чего ты хотел. Чего ты от меня хочешь? – но Ясон уже не слушал. Он просто повторял: «Нет», – пока Рики опять не растерял все свои слова и не вернулся к крикам.
Рики боролся, но не потому, что хотел вырваться. Он был тем, чего эволюция могла достичь сама по себе, он не мог сравниться с детьми Юпитер. Но кровь и кожа все еще оставались самими собой, и когда сосуды, несущие первую, рвались, она пятнала последнюю. Рики оставит свои отметины там, где он вцепился пальцами в руки Ясона. И на его бедрах тоже, куда Рики бился всем своим весом. Рики боролся, потому что он так жил. А Ясон удерживал его, становясь тем непобедимым противником, в котором нуждался Рики, если он хотел бороться без страха выиграть.
И поскольку Ясон был достаточно силен, он держал его и игнорировал все остальное, путаясь в тех еще новых вещах, которые говорило его тело о том, насколько чудесно брать кого-то, кто не думает, как угодить ему, кто заставляет его потрудиться, прежде чем он получит желаемое. Потом стремление кончить стало необходимостью кончить, и Ясон лишился выбора; он стал кожей, которая натягивалась на этом желании. Он совершенно потерял голову.
Он опять почувствовал, как и в самый первый раз, что не отдаст Рики, пока они оба живы.
Последующие толчки сменили оргазм сладостью. Еще содрогаясь от них, он зарылся лицом в волосы Рики, слушая ритм собственного дыхания. То, что Рики замолк, стало вдруг очень заметным. Когда он наконец отстранился и отвел волосы, прилипшие к щекам и вискам, Рики вырвался из его объятий, повернувшись к нему лицом.
– Ты удовлетворен теперь?
Ясон почти, но все же не совсем, улыбнулся:
– Очень близко к тому.
– А я нет, – слова прозвучали плоско, без малейшей окраски.
Ясон медленно, так, чтобы это было заметно Рики, позволил своему взгляду спуститься к его члену, еще твердому, и пробежать сквозь стальное кольцо. Затем он также медленно вернулся к его лицу. Он взял Рики за подбородок и, наклонившись вперед, поцеловал его.
Рот Рики был неподатливым.
Ясон выдохнул: «Рики», – ему в губы, потому что ему нравилось это слышать. Потом он поцеловал его снова. Это был нежный поцелуй, удивительно сдержанный, ничего, кроме реальности прикосновения, не сильнее, чем ухватить очертания губ. Рики не ответил. Он вообще никак не прореагировал.
Конечно, Ясон мог его принудить. Целым рядом способов. Трудность была в том, что ни один из них потом не имел значения, если у Рики не было выбора.
Тогда этот поцелуй стал разновидностью дипломатии. Опасной разновидностью, потому что он опять встретился с очередным неповиновением. Ясон счел это вызовом. Он также решил, что у Рики вкус черного чая и что он пахнет солью и что он никогда не может хранить полное молчание, когда возбужден.
Ответ Рики пришел не в виде поцелуя, а движением рук.
Ясон почувствовал, как одна из них, сжатая в кулак, коснулась его спины. Другая откинула волосы, а затем обвилась вокруг шеи и притянула его к себе. Этого было вполне достаточно. Ясон протянул руку и обхватил член Рики.
И Рики разом подарил ему все: и низкий стон, и свой рот, открытый всему, что хотел Ясон, и бедра, отчаянно толкающие член ему в руку. Ясону неожиданно захотелось смеяться. Он и мог бы, только знал, что Рики не поймет. Он отодвинул его, пока Рики не уперся спиной в изголовье, и попробовал на вкус уголки его губ, нащупав большим пальцем кольцо пета и проведя от него дорожку к влажной щели. Он прервал поцелуй, потому что Рики был прав, всегда прав, и Ясон тоже знал это; он был прекрасен в своем удовольствии, и Ясон любил смотреть на него.
Потом он подумал о чем-то лучшем. О чем-то, чего он еще не делал. Он скользнул вниз, наклонил голову и прижался губами к члену Рики.
Рики замер.
На вкус это было больше чем соль, очень горько, с резким привкусом стали от кольца.
– Нет, – сказал Рики, – перестань. Что ты делаешь? – казалось, он не мог дышать.
Ясон cжал кольцо пета зубами и потянул за него. Он взглянул наверх.
Рики, судя по всему, был в шоке.
– Блонди этого не делают, – слабо сказал он.
Ясон засмеялся. Он ослабил кольцо и прижался к нему щекой.
– Для монгрела ты знаешь слишком много о том, что делают и чего не делают блонди.
– Все об этом знают.
Ясон смотрел на Рики, не моргая, пока всецело не завладел его вниманием. Потом медленно, четко выговаривая слова, он произнес:
– А мне дела нет до всех, – склонился и взял член Рики в рот.
Он не отрывал взгляда от лица Рики. Ему нужен был ритм, и он нашел его в движениях бедер Рики, и, когда тот слишком приблизился, усилил свой захват, заставив Рики застонать. Ясон подумал, что это будет длиться недолго, и он был прав, но у него все же было время познать это ощущение и наловчиться смаргивать пот с глаз, и у него было время дотянуться до того места внизу, где он был раньше, и почувствовать, что Рики мокрый от его спермы.
И он внимательно наблюдал, когда Рики напрягся, выгнулся и кончил в него.
Долгое время царила тишина. Ясон прошелся языком по последним следам, заставив Рики задрожать, а затем двинулся наверх, чтобы снова поцеловать его. Рики вздохнул, но не стал встречаться с ним глазами. Он редко это делал после секса. Ясон лег рядом, вытянув руку, чтобы дотронуться до его волос, и нежно скрутил пальцами одну из самых длинных прядок. Он подумал о том, насколько по-разному можно родиться.
– А теперь ты удовлетворен? – прошептал Рики.
– Да, – ответил Ясон, что было большей частью правды. Потом он добавил: – Пока да, – и это было остальной ее частью.
Рики больше ничего не сказал, хотя Ясон ждал, пока не заснул. Он спал крепко и не видел снов. И лишь ненадолго проснулся очень рано утром и увидел, что Рики стоит на балконе освещенным силуэтом, опираясь на парапет над Эосом. Ясон закрыл глаза и снова задремал.
robin puck, пуп - это место преткновения, однозначно! Я тоже на нем чуть не загнулась. Собственно, терпеть не могу это слово и все его производные... Поэтому оставила два названия, второе вписывала со скрипом, хоть оно и точнее.
robin puck, тут какая-то умная мысль была, связанная с этими словами на букву "п"... Что Ясон с Рики заново рождался, и поэтому с ним связан...
По-моему, в PWP смысл вообще-то не обязателен по определению... Смысл потрахаться - в том, чтобы потрахаться, нет? Если детей не хочется или не можется.
robin puck Ну, автор эту мысль, похоже, очень хорошо закопал. Но она там все же есть: мысль Ясона после секса: "Он подумал о том, насколько по-разному можно родиться", плюс название, плюс то, что пупок был, похоже, единственным местом, где у Ясона шрам, то есть, единственным уязвимым местом, плюс то, как Рики у него в пупке пальцем ковырялся... Можно, по идее, развести целую философию на пустом месте. Точнее, на месте вдавленном.
Тогда уж "Пуп и пупок", ну то есть Ясон с Рики, соответственно.
Пост N: 590
Зарегистрирован: 22.06.06
Откуда: Москва
Рейтинг:
5
Отправлено: 27.11.06 21:31. Заголовок: Re:
Liebe , у вас талант передавать смысл текста, скрытый за витиеватыми конструкциями чужого языка. Я попыталась просто прочесть, и не дошла даже до половины. Спасибо за ваше упорство.
Zaylana Kii, я надеюсь, это вы в английском тексте не дошли до середины?
О да, вот что я стопроцентно гарантирую - так это передачу смысла. А вот с тем, чтобы это еще и нормально звучало на человечьем языке, уже проблемы, не зря же Страж считает, что текст надо пригладить, и поделом мне, хотя меня от вычиток уже тошнит.
Ну, это, конечно, когда я смысл сама понимаю. А когда не понимаю - у меня есть вы. Ваши версии меня неоднократно выручали, когда у меня не было своих.
Пост N: 591
Зарегистрирован: 22.06.06
Откуда: Москва
Рейтинг:
5
Отправлено: 27.11.06 23:46. Заголовок: Re:
Liebe Естественно английского. Умерла на фразе It was the only place that showed Iason had ever been cut, or required to heal, сообразив, что общий смысл произведения от меня все-таки ускользает.
Пост N: 875
Зарегистрирован: 17.05.05
Откуда: Россия, Новосибирск
Рейтинг:
13
Отправлено: 29.11.06 15:13. Заголовок: Re:
Связующее звено (Пуповина) Umbilical
Автор: SarahQ Перевод: Liebe
Рики дотронулся до тела Ясона. Ясон лежал на боку в центре кровати, уткнувшись щекой в матрас. Подушка валялась где-то неподалеку, но она затерялась в ворохе белья, и ему не хотелось ее искать. Простыня скомкалась перед его лицом так, что его поле зрения ограничивалось лишь тем, что он мог видеть одним глазом. Он потерял ощущение глубины. Он знал, что между ним и дальней стеной было семь ярдов пустого пространства, но лишь потому, что ему часто приходилось преодолевать их в течение пяти лет, с тех пор, как он купил эти апартаменты у соперника, такого же блонди, как и он сам, не уделявшего своим делам должного внимания. Парапет, отделяющий его балкон от огромных промежутков между башнями Эос, казалось, находился так же близко от него, как и ночной столик. Прямо перед ним образ Рики, лишенный одного измерения, казался портретом. Но портреты не трогали блонди. К блонди вообще никто не прикасался. Разве что другой блонди. Но даже эти контакты были редки, жесты использовались если только не хватало простой подписи или образца сетчатки. Не было никакого запрещающего закона, это просто было не принято. Ясон привык делать многое из того, что было не принято делать. Рики сидел на кровати рядом с Ясоном, опершись на поджатую ногу, свесив другую с кровати. Пальцы ноги продавливали матрас. Он ссутулился, и это должно было придавать ему вид побежденного, но он выглядел просто скучающим. Кольцо пета, для которого Ясон собственноручно изготовил иглу, проходило сквозь головку его члена. За исключением этого кольца, он был полностью голым. Все это было в порядке вещей. Необычным с точки зрения того, кто, подобно Ясону, внимательно следил за Рики, было то, что Рики по собственной воле решился к нему прикоснуться. Когда Рики протянул руку и дотронулся до выступавшей линии подвздошной кости, Ясон взглянул ему в лицо, но не заметил тех быстрых взглядов из-под ресниц, которые обычно свидетельствовали о том, что Рики делает что-то, что, как он знал, ему запрещено. Чужой и незнакомый с правилами поведения в Эос, Рики быстро постигал, что именно от него требуется. Но, оставаясь самим собой, неважно, в чьей постели он спал, Рики игнорировал правила, когда это только было возможно. Ясон решил, что Рики его просто изучает. Это не было неприятно, так что он продолжал молчать, сочтя это поблажкой, вроде погружения в прямой ментальный контакт с Юпитер: что-то, чем можно было какое-то время наслаждаться, сохраняя осторожность, чтобы не привыкнуть. Суженое поле зрения было тоже необычно, напоминая ему о том, что это не его привычный мир. Он продолжал рассматривать Рики. Хорошо обученный фурнитур мог явиться на вызов и дотронуться до блонди, например, чтобы помочь с предметом туалета или застежкой украшения. Он бы выполнил эту работу точным, сдержанным движением, всегда безличным, поскольку фурнитур прекрасно осознавал, что личностью его не считают. Его выражение лица было бы строго нейтральным, так как блонди никогда не снизошел бы до того, чтобы интересоваться его мнением. Рики так не мог. На его лице было явное любопытство, когда долгими, ровными движениями его ладонь погладила кожу, изучая ее текстуру и изгибы. Был элемент расчета в том, как он кончиками пальцев проверял ее упругость, и осторожность, когда он прослеживал пальцами жилы, идущие по открытой стороне шеи. Он жестко, безразличным кошачьим жестом, надавил на плечо и грудь Ясона, чтобы почувствовать очертания костей. Когда-нибудь Ясон этим воспользуется. Чем лучше освоится Рики с его телом, тем сильнее его ударит, когда это обернется против него. А Ясон именно так и поступит. Предательство будет не таким большим, чтобы поставить под угрозу привязанность, которую он культивирует. Но достаточным, чтобы ужалить. Достаточным, чтобы Рики запомнил. Если Рики действительно нравится его трогать, то было бы интересно как-нибудь ночью связать его и посмотреть, как он отреагирует, когда тело Ясона будет у него на виду, но все пределов досягаемости. Рука Рики достигла пупочной впадины. Он надолго задержался там, потирая шрам. Это было единственное место на теле, указывавшее, что Ясон когда-то был ранен или нуждался в лечении. – Что такое? – спросил Ясон в ответ на нахмуренный взгляд Рики. И с удовольствием увидел, как тот вздрогнул, вспомнив, что тоже находится под наблюдением. Рики нахмурился сильнее: – Откуда у тебя это, если ты не родился? – Конечно, я родился, – сказал Ясон. – Я же здесь. – Ты знаешь, что я имею в виду. Некоторые блонди полагали, что знания следует охранять и не делиться ими сверх необходимости. Ясон к ним не относился. Он считал, что образованные петы и фурнитуры остаются полезными ему на гораздо больший срок, чем сохраняется их безупречный внешний вид. – Я не рожден женщиной, если ты это имеешь в виду. Матка, в которой я рос, была создана Юпитер. Ноготь Рики прошелся вокруг пупка. – Тогда откуда у тебя это? – Эмбрион нуждается в питании. Рики фыркнул: – Не говори мне, что вы не нашли способа получше. Я думал, у вас для всего есть способ получше. – Это не нуждалось в улучшении, – мягко сказал Ясон, – в отличие от многих других вещей. Рики, казалось, раздумывал над сказанным какое-то время, потом убрал руку с живота Ясона и отклонился назад долгим томным движением, которое слегка приподняло его бедра над кроватью. Он вздохнул и потянулся, напрягая мышцы, демонстрируя свое красивое несовершенное тело. Шлюха. Рука Ясона скользнула между изгибом спины Рики и простыней. – Сила, выдержка, ум, – перечислил он. – Вот это можно было существенно улучшить. – Тогда чем же я так хорош? – спросил Рики. Он зевнул, широко, без малейшего следа вежливости и уважения, и Ясон сжал челюсти, чтобы не зевнуть в ответ. Рики откинулся на кровать. Пот с его спины смочил ладонь Ясона. – Ты вовсе не хорош. Но я тебя держу и не поэтому. Он поднялся и перекинул колено, опершись им с другой стороны от бедер Рики, оседлав его, так, чтобы видеть его лицо. Сила была одним из тех усовершенствований, которые подарила ему Юпитер, и рукой, зажатой спиной Рики, он поднял его бедра и прижал к своим. Рики изогнулся на постели, перенеся вес на лопатки, и когда член коснулся члена Ясона, стал тереться о его бедра, твердея. Ладонь Ясона оказалась совсем мокрой от пота. Было легко скользнуть рукой вниз по позвоночнику и толкнуться пальцем ниже. Рики с шумом втянул в себя в воздух. Он свирепо посмотрел на Ясона, но продолжил двигать бедрами. Ясон согнул палец. – Перевернись, – сказал он. – Нет. Нет. Ну конечно. Это было бы слишком просто. Запястье Ясона было вывернуто под неудобным углом, но он даже и не подумал подвинуться самому. Он согнул ногу Рики и перекинул ее через свою руку, словно имел дело с куклой на шарнирах. – Отпусти. Она так не сгибается, – Рики попробовал высвободиться, резко дернув ногой, но смог только упереться пяткой в ладонь Ясона. Он вздрогнул и закрыл глаза. Теперь рука Ясона свободно двигалась между его ногами, и палец входил глубже. Другую руку Ясон положил ему на бедро и надавил, преодолевая сопротивление, пока Рики не оказался прижатым к кровати, не в состоянии двинуться. Чтобы протиснуться внутрь, Ясон должен был сначала отстраниться. Вместо этого он начал вращать рукой. Иногда он резко сгибал палец, и Рики дергался, пытаясь вырваться. Это у него получалось не особенно хорошо. Веки Рики дрожали, но он все еще не открывал глаз. Пока не открывал. Ясон знал, что почти добился своего. Требовалось еще лишь чуть-чуть подождать. У Рики был своеобразный кодекс чести, с которым Ясон постепенно познакомился за последние месяцы, и он включал в себя упрямство, не позволяющее тому сдаться с закрытыми глазами. Рики вздохнул и открыл глаза. Выражение его лица было сдержанным, сдержанным для него. На лице блонди это был бы возмутительный эмоциональный хаос. – Позволь мне, – сказал Рики. – Позволить тебе что? Рики сглотнул, судорожно дернув горлом. Ясон наклонился и прикусил его. Рики снова сглотнул, и Ясон проследил движение губами. – Позволь мне перевернуться. Ясон, подняв голову, посмотрел ему в лицо. Глаза Рики, такого же черного цвета, как и волосы, смотрели на него с бешенством. – Если ты этого хочешь, – разрешил Ясон. Он убрал руки и сдвинулся на край кровати, потянувшись к ящику ночного столика. Ящик открылся в ответ на прикосновение. Рики с силой закусил губу. Она уже треснула. Если он будет продолжать в том же духе, пойдет кровь. Он перевернулся на живот и пробормотал в простыню: – Ненавижу все это. Ясон развел бедра Рики в стороны, отчасти потому, что так было больше места его коленям, но, главным образом, из-за того, что, как он знал, Рики не любил, когда ему широко раздвигают ноги. Он вернул скользкий палец в отверстие. – Думаю, если бы ты это ненавидел, тебе бы было легче. – Я тебя ненавижу. Рики не видел его, потому что щекой прижимался к постели. Ясон мог бы улыбнуться, если бы захотел, но не стал. – Почему ты думаешь, что ненавидишь меня? – Потому что я не хочу! – Ты сам попросил меня. – Это ничего не значит, – сказал Рики. Его голос внезапно прозвучал капризно, как у маленького ребенка. Вот только он совсем не походил на ребенка. Свободной рукой Ясон прошелся по спине Рики, от затылка до копчика, собирая пот, смешивая его со смазкой, которой уже были покрыты его руки, и затем проникнул внутрь еще одним пальцем. – Ну конечно, это ничего не значит, – Ясон резко дернулся вовнутрь и вверх. Бедра Рики содрогнулись и последовали за его рукой. Ясон добился стона. – Ты лжец. И вор, – Рики молчал. Ясон добавил: – И шлюха. – Черта с два, – зарычал Рики. Ясон двинул рукой вперед; Рики подался навстречу. Ясон наклонился и сказал Рики на ухо: – Ты мой пет. Разве это не одно и то же? Рики вскинул голову, как делал всегда, когда Ясон называл его так. Как будто его укусило бы это слово, не стряхни он его. Ясон, зная это, отодвинулся заранее, так что кончики волос Рики лишь слегка мазнули по краю его рта. – Откуда тебе-то знать? – спросил Рики. – Блонди не трахаются. Даже со шлюхами. – Ты крайне невнимателен, если все еще так считаешь. Несколько недель назад я доказал, что ты ошибаешься. Ясон вышел из него настолько, чтобы добавить третий палец к первым двум, а затем вставил их так далеко, как только смог. Рики зашипел, и его член обмяк. Ясон ждал, не дотрагиваясь до члена, но пройдясь по всему остальному телу, по соскам, по горлу, по губам, склоняясь, чтобы потерзать ртом шею и мочку уха, и двигая рукой в Рики так, как, он знал, тому нравилось. Через какое-то время, когда Рики снова возбудился и стонал, он остановился, сел на пятки, держа Рики открытым, но больше ничего не делал. Первый раз с тех пор, как он перевернулся на живот, Рики посмотрел через плечо и встретился взглядом с Ясоном: – И чего ты ждешь? – Ничего. – Тогда давай, – Рики прижался лбом к матрасу. – Заканчивай с этим. Подражая невыразительной манере мидасских трущоб, Ясон произнес: – Блонди не трахаются. Он зарылся свободной рукой в волосы Рики, чувствуя очертания черепа; как легко можно надавить на лицо Рики, лишив его воздуха. Затем сказал своим собственным голосом: – Вот блонди и не трахает тебя. У Ясона было все то терпение, которого не хватало Рики. Он не двигался, ожидая, что Рики пересилит себя настолько, чтобы попросить об этом. Он дал ему время, считая удары сердца и позволяя себе один вздох на каждые два вздоха Рики. Наконец Рики сказал: «Ясон», – и Ясон задрожал, поскольку слышать, как его пет произносит его имя всуе, было прегрешением, с которым не могло сравниться ни одно из известных ему прикосновений кожи к коже. – Скажи, чего ты хочешь. Рики заскрежетал зубами: – Отпусти меня. Оставь меня в покое. – Еще раз. И не лги мне. Рики прошептал: – Черт бы тебя побрал. Трахни меня. Поскольку ничто из этого не было ложью, Ясон выполнил просьбу. Он придержал Рики рукой за бедро, а другой скользнул по своему члену, всего один раз, только чтобы напомнить себе, что может быть еще теснее и еще жарче. Потом он прижался к Рики, потом он был в Рики, и он вспомнил то, что всегда забывал впоследствии, этот шокирующий момент, когда он входил в другого. Отчасти это было просто ощущение. Отчасти - осознание того, что это он, со своими светлыми волосами и безупречной репутацией безжалостного человека, занимается тем единственным, в чем было ему отказано, что ему нельзя было иметь, но что он все-таки нашел и взял себе. А еще то, что это был Рики, у которого он был внутри, и только он был тем, с кем можно позволить себе такое, потому что любой покорный пет был бы шокирован, был бы в ужасе и никогда не подавался бы так назад и не глотал бы жадно воздух, как будто он не мог контролировать и дыхание, и желание одновременно. Он взял под плечи Рики и потянул его наверх, и Рики оттолкнулся от матраса и прижался к нему, скользя коленями в стороны и опуская бедра так резко, что его вздохи перешли в крики. Ясон прижимал его к груди и восторженно слушал, как Рики кричал, как будто ему было все равно, кто его слышит, как будто он хотел, чтобы Ясон трахал его, пока он не сорвет голос от крика. И Ясон именно это и делал. Но когда Рики поднес правую руку ко рту и смочил ладонь слюной, Ясон понял, чего он хочет. Он поймал Рики за запястье до того, как тот смог дотронуться до себя. Рики попробовал дотянуться к промежности другой рукой, но Ясон поймал и ее, и крепко прижал обе руки к его груди. Рики взглянул на него сквозь ресницы, опустил голову на плечо Ясону и сказал: – Я хочу этого. – Нет. Рики извернулся в его руках. Ясону пришлось шевельнуть бедрами, чтобы остаться в нем. – Пошел ты. Я хочу этого. – Мне все равно. – Какого черта? Тебе же нравится на меня смотреть. Ты от этого кончаешь. Ясон подумал, понимает ли Рики, как бессмысленно было думать, что если ему доставляет удовольствие наблюдение, то, значит, сам процесс ему не нравится. Рики все еще бессвязно говорил: – Я попросил. Это то, чего ты хотел. Чего ты от меня хочешь? – но Ясон уже не слушал. Он просто повторял: «Нет», – до тех пор, пока Рики опять не растерял все свои слова и не вернулся к крикам. Рики боролся, но не потому, что хотел вырваться. Он был тем, чего эволюция могла достичь сама по себе, он не мог сравниться с детьми Юпитер. Но кровь и кожа все еще оставались кровью и кожей даже у блонди, и когда сосуды рвались, кровь оставляла следы на коже. Рики оставит свои отметины там, где вцепился пальцами в руки Ясона. И на его бедрах тоже, куда Рики бился всем своим весом. Рики боролся, потому что так жил. А Ясон удерживал его, становясь тем непобедимым противником, в котором нуждался Рики, если хотел бороться без страха выиграть. Ясон был достаточно силен, он держал его и игнорировал все остальное, путаясь в тех еще новых вещах, которые говорило его тело о том, насколько чудесно брать кого-то, кто не думает, как угодить ему, кто заставляет его потрудиться, прежде чем получить желаемое. Потом стремление кончить стало необходимостью кончить, и Ясон лишился выбора; он весь превратился в кожу, которая натягивалась при этом желании. Он совершенно потерял голову. Он опять почувствовал, как и в самый первый раз, что не отдаст Рики, пока они оба живы. Оргазм сменился сладостными отголосками. Содрогаясь от них, он зарылся лицом в волосы Рики, слушая ритм собственного дыхания. Стало вдруг очень заметным, что Рики замолк. Когда Ясон наконец отстранился и отвел волосы, прилипшие к щекам и вискам, Рики вырвался из его объятий, повернувшись к нему лицом. – Теперь доволен? Ясон почти, но все же не совсем, улыбнулся: – Почти. – А я нет, – слова прозвучали плоско, без малейшей окраски. Ясон медленно, так, чтобы заметил Рики, позволил своему взгляду спуститься к его члену, еще твердому, и пробежать сквозь стальное кольцо. Затем он также медленно вернулся к его лицу. Он взял Рики за подбородок и, наклонившись вперед, поцеловал его. Рот Рики был неподатливым. Ясон выдохнул: «Рики», – ему в губы, потому что ему нравилось это слышать. Потом он поцеловал его снова. Это был нежный поцелуй, удивительно сдержанный, ничего, кроме реальности прикосновения, не сильнее, чем ухватить очертания губ. Рики не ответил. Он вообще никак не прореагировал. Конечно, Ясон мог его принудить. Целым рядом способов. Трудность была в том, что ни один из них потом не имел значения, если у Рики не было выбора. Этот поцелуй был разновидностью дипломатии. Опасной разновидностью, потому что опять натолкнулся на очередное неповиновение. Ясон счел это вызовом. И еще он решил, что у Рики вкус черного чая, что он пахнет солью и что никогда не может хранить полное молчание, когда возбужден. Ответ Рики последовал не в поцелуе, а в движении рук. Ясон почувствовал, как одна из них, сжатая в кулак, коснулась его спины. Другая откинула волосы, обвилась вокруг шеи и притянула его к себе. Этого было вполне достаточно. Ясон протянул руку и обхватил член Рики. И Рики разом подарил ему все: и низкий стон, и свой рот, открытый всему, чего хотел Ясон, и бедра, отчаянно толкающие член ему в руку. Ясону неожиданно захотелось смеяться. Он и мог бы, только знал, что Рики не поймет. Он отодвинул его, и Рики уперся спиной в изголовье, попробовал на вкус уголки его губ, нащупав большим пальцем кольцо пета и проведя от него дорожку к влажной щели. Он прервал поцелуй, потому что Рики был прав, всегда прав, и Ясон тоже знал это; он был прекрасен в своем удовольствии, и Ясон любил смотреть на него. Потом он придумал кое-что получше. Кое-что, чего он еще не делал. Он скользнул вниз, наклонил голову и прижался губами к члену Рики. Рики замер. На вкус это было больше чем соль, очень горько, с резким привкусом стали от кольца. – Нет, – сказал Рики, – перестань. Что ты делаешь? – казалось, он не мог дышать. Ясон cжал кольцо пета зубами и потянул за него. Он взглянул наверх. Рики, судя по всему, был в шоке. – Блонди этого не делают, – слабо сказал он. Ясон засмеялся. Он выпустил кольцо и прижался к нему щекой. – Для монгрела ты знаешь слишком много о том, что делают и чего не делают блонди. – Все об этом знают. Ясон смотрел на Рики, не моргая, пока всецело не завладел его вниманием. Потом медленно, четко выговаривая слова, он произнес: – А мне дела нет до всех, – склонился и взял член Рики в рот. Он не отрывал взгляда от лица Рики. Ему нужен был ритм, и он нашел его в движениях бедер Рики, а когда тот начинал толкаться слишком сильно, усиливал захват, заставляя Рики стонать. Как Ясон и предполагал, это длилось не очень долго, но у него все же было время познать это ощущение и наловчиться смаргивать пот с глаз, и у него было время дотянуться до того места внизу, где он был раньше, и почувствовать, что Рики мокрый от его спермы. И он внимательно наблюдал, как Рики напрягся, выгнулся и кончил в него. Долгое время царила тишина. Ясон прошелся языком по последним следам, заставив Рики задрожать, а затем двинулся наверх, чтобы снова поцеловать его. Рики вздохнул, но не стал встречаться с ним глазами. Он редко это делал после секса. Ясон лег рядом, вытянув руку, чтобы дотронуться до его волос, и нежно скрутил пальцами одну из самых длинных прядок. Он подумал о том, насколько по-разному можно родиться. – А теперь доволен? – прошептал Рики. – Да, – ответил Ясон, что было большей частью правды. Потом добавил: – Пока да, – и это было остальной ее частью. Рики больше ничего не сказал, хотя Ясон ждал, пока не заснул. Он спал крепко и не видел снов. И лишь ненадолго проснулся очень рано утром и увидел, что Рики стоит на балконе освещенным силуэтом, опираясь на парапет. Ясон закрыл глаза и снова задремал. К утру Рики вернется в его постель.
Все даты в формате GMT
6 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Ваши версии меня неоднократно выручали, когда у меня не было своих.
Мне самой, правда, еще куча мест не нравится, ну уж ладно уж.
- участник сейчас на форуме