Ai no Kusabi. Форум.

Огонек зажигалки всего на мгновение озарил полумрак комнаты: Катце торопливо прикрыл его сложенной горсточкой ладонью. Он всегда прикуривал именно так, словно прятал разгорающуюся сигарету от посторонних глаз или от несуществующего ветра. Словно отгораживал себя от всего остального мира. Катце и сам толком не знал, зачем так поступает. Просто вечно холодным пальцам вдруг становилось тепло и на одно короткое мгновение возникало странное, необъяснимое чувство уюта. Где бы он ни находился, это всегда помогало. Иногда он посмеивался сам над собой: «Рыжий, у тебя дом там, где твое курево».

Это был своеобразный ритуал. Именно таким способом зажигал сигарету Тэд-Сорвиголова, старший товарищ, когда-то давно учивший его, малолетнего сопляка, курить.

Катце небрежно швырнул не нужную больше зажигалку на стол и глубоко, почти с наслаждением затянулся. Тогда, почти двадцать лет назад, он так и не смог этого сделать – дым был колючим и терпким, он царапал гортань, вызывая дикие приступы кашля. Он чуть не подавился этим проклятым дымом, на глаза навернулись слезы, остальные ребята смеялись. Смеялся и Тэд, хлопая незадачливого парнишку по спине и отбирая у того сигарету. Откашлявшись, смеялся и сам Катце, хотя от обиды ему хотелось расплакаться. Но он не был слабаком, он хохотал вместе со всеми...

Теперь Катце вдыхал этот дым едва ли не легче, чем воздух. Сигарета стала постоянной спутницей, верной подругой, даже не отрадой, а уже необходимостью. Иногда ему казалось, что даже время для него измеряется в затяжках. В день уходило пачки две-три, он давно бросил их считать.

Сизый дым лениво поднимался к потолку. Катце сидел, полуприкрыв глаза. Он вспоминал.

… Ему казалось, что это единственный шанс стать кем-то. Ни малолетней шлюхой или гоняющим на краденом байке отморозком – кем-то большим. За все надо платить – истина, знакомая с детства. Кастрация пугала, она, конечно же, была самым страшным. Как же он ошибался! С этим можно было смириться, и он смирился. А свыкнуться с тем, что к нему относятся, как к вещи, не мог. Катце ненавидел свою работу, себя за собственную глупость… только к хозяину своему ненависти не испытывал. Ясон Минк был из другого мира, где нет такого понятия…

Катце резко поднялся, подошел к окну и прижался лбом к прохладному стеклу. Прижался к разлитой за окном ночи. Сигарету из пальцев он так и не выпустил.

… Присутствие фурнитура должно быть незаметно. Тихий голос, неслышные движения, никакого постороннего запаха – нейтральный гель для душа, запрет на кофе, алкоголь и тем более сигареты. Запрет на жизнь, разрешение на служение. Катце не выносил запретов.

Рука непроизвольно коснулась скрытого челкой шрама. Катце скривился, будто бы снова переживая рассекающую скулу боль и захлестывающую волну панического страха. Расправы он не боялся, ужаснуло ледяное спокойствие синего взгляда. Безразличное спокойствие.

Катце сохранили жизнь. Блонди нашел ему достойное применение: не хочешь служить так, будешь делать это другим способом. Он не сопротивлялся. Оказавшись в Цересе после четырехлетнего отсутствия, первым делом стрельнул сигарету у какого-то проходимца и закурил. Катце сознавал, что делает это назло, что это ребячество, но остановить себя не мог. Постепенно диета из кофе и сигарет вошла в привычку.

… Пронзительно запиликал комм. Катце словно очнулся и со злостью поймал себя на том, что смотрит в сторону Апатии. Он резко затушил дотлевающую сигарету об оконное стекло и уронил окурок. Хватит воспоминаний!